Всё верно, мой мир уж ничему не изменить
Дом с красными цветами
Автор: Vivaldi (ficbook.net/authors/89204)
Фэндом: Naruto
Персонажи: Сакура/Итачи
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, ER (Established Relationship)
Размер: планируется Мини, написано 7 страниц
Кол-во частей: 2
Статус: в процессе
Описание: Серия небольших рассказов об Итачи и Сакуре. Резни не было.
Итачи беспокоит своя и чужая бессонница. Но дело даже не в этом.
Публикация на других ресурсах: Нет
Примечания автора: Люблю эту пару. Не умею писать эту пару. Устала писать ангст.
Готовьтесь к тому, что автор будет хвастаться своими средними познаниями японского и делать отсылки к стихотворениям из Блича (все переводы авторские, сделаны с английского и сверены с оригиналом, ибо русские всё переврали). Так что в сносках много смысла.
Это не магические даты, это количество во в каждой главе:
630 – 1615 –
Часть 1. Ветер по имени Итачи
Ветер по имени Итачи
По Конохе гуляет ветер.
Три недели беготни, поисков правильных составляющих для противоядия, отвратительные условия для раненых и две битвы были запечатаны в четырёх умах и двух свитках: отчёт, которому до безупречности не хватало лишь дополнений от медика, и труп преступника, дезертира, отравителя и просто подонка.
Тени говорили об окончании занятий в Академии, впереди, за нетронутым человеческой рукой безветренным полем высились родные деревья, и каждый шаг к ним позволял вдыхать всё свободнее и свободнее. Достававшая Сакуре до глаз трава безразлично хлестала по всем конечностям, и если даже защита от злой флоры не заставляла полюбить неудобную маску, то ничто не могло. Они с капитаном бежали бок о бок, другая половина группы продвигалась впереди, подгибая часть растительности своими уставшими ногами.
По его команде их замыкающая пара нырнула в удивительную траву шустрыми сусликами. Когда до Сакуры дошло, что другие не последовали за ними, с её лица уже слетела маска и ветер по имени Итачи лёгкой кистью прошёлся по её губам. Сакура никогда бы не подумала, что наследник гордых Учиха способен нарушить протокол, чтобы её поцеловать.
Непроницаемое лицо тайчо скрылось за хитрой мордочкой хорька, Харуно могла поклясться, что тот улыбался, видя, как её лицо заливает краска.
Ошмёток пути до Конохи она косила взгляд на него, позабыв, что ещё неделю назад она боялась его потерять. Скользнув за широкие ворота, АНБУ поспешили к главной башне и предстали перед Тсунаде как раз до того, как она задумалась о перерыве. Все белые щиты были покорно опущены перед сильнейшей куноичи.
Сакура с жалостливым непониманием смотрела на тонкие паутинки в чёрном поле, к которому редко поднималась рука ветра, и всегда отводила взгляд, чтобы не сорваться и не пригладить их самой. Она хотела быть ближе к нему, знать его больше, лучше. Маска на его лице не позволяла ей прочесть его, маска на её лице не защищала её от него.
— Все свободны.
Хокаге цепко уколола свою ученицу ореховыми глазами оставшейся во времени женщины, и восемь теней исчезло из кабинета. Толстое дерево добродушно покрывало фигуры четырёх ниндзя ветками. Капитан отпускал их по домам.
— Учиха-тайчо, — кивала Сакура перед уходом, не выделяя его из группы.
— Харуно-сан, — кивал он ей так же, как прощался с оставшейся командой.
Лишь секундная задержка взглядов, невидимый глазу поцелуй ветра мог выдать близость шиноби. Друзья – вероятно, любовники – категорически нет. Не в одной команде.
«Я задержусь».
«Я это понял».
Ветер виновато и со значением ерошил её волосы, когда она переносилась обратно в кабинет хокаге. Сакура сознавала неприятную пустоту внутри и слова своей наставницы, сознавала Шизуне с трупом в свитке и широкую щёлку между своими ляжками, которая делила отражение не самого шикарного тела на две половины невидимой паутинкой; сознавала, что ей двадцать три, она в АНБУ для чего-то и уже очень давно влюблена в своего неуловимого, как ветер в поле, капитана.
Сразу после миссии Итачи ожидали в мире Учиха, потом в семье, а чем он занимался по ночам Сакуре не было известно. Спал, наверное. Сон был необходим.
— Так, что за яд использовал Юудо? — спросила Тсунаде, пролистав ровный отчёт Итачи. Итачи-тайчо.
Сакура поведала рассказ о том, как бесполезны бывают великие додзюцу и как она искала красные бобы, которые были нужны для противоядия. Зимой. И нашла ресторан, в котором круглый год подавали интересный суп. Из красных бобов суп. Тсунаде ухмыльнулась звонко и побеждающе, протянутой под стол рукой освободила ученицу.
Конохагакурэ старела. Не так, как внучка своего отца, не так, как её зеленоглазая куноичи. По деревне гуляли люди, летали птицы и ветер, теплились чувства и зрели семена обиды и надежды, и будущего, а посаженные ещё Шодайме-сама деревья тихо покачивались в такт времени. В эту ночь в бесконечно молодой родине всего лишь было на одного бессонного человека больше. Не из-за душевной травмы, к счастью, а лишь из-за розового трепетания от выброшенных в кровь гормонов. Ничего особого, необычного или абсурдного не произошло. Кроме поцелуя полей днём и приветствующих Сакуру ладоней ветра по имени Итачи – конечно, совсем ничего необычного.
На заметку: целовать Учиха вредно для сна.
Часть 2. Сны о саламандрах
Сны о саламандрах
Скажи, не сплю ли я сейчас?
Иногда, порой, бывает, Учиха Итачи, чтоб его, был абсолютно невыносим. Он не разбрасывал одежду где попало и не оставлял полнейший хаос на кухне, как некоторые Узумаки Наруто; он не заигрывал с другими девушками, не ходил в игорные и питейные заведения подобно некоторым Ширануи Генмам; он не сбегал из госпиталя, как некие Хатаке Какаши и не приводил медперсонал в бешенство, всюду таскаясь с огромным псом, как Инузука. Все Инузука. Учиха Итачи мог быть идеальным шиноби, который педантично следовал правилам личной гигиены и был настолько незаметен, насколько можно представить, но он совершено ровно относился к своему сну, которого, по мнению авторитетного медика Конохи, почти не было. Это, как и маска вежливого и исполнительного хладнокровия, через которую пробиться могли лишь Наруто с расенганом, Саске в любом агрегатном состоянии и Шисуи с какой-то особой магией, было частью воспитания, видите ли. Закрепляли эффект пропущенный этап «команды из трёх, в которой хочешь, не хочешь, но нужно общаться» и слишком рано начатая служба в АНБУ. Однако на Саске и Шисуи это не распространялось, и если упомянутых вначале проблемных шиноби ещё можно было как-то заставить исправить сотворённый ими бардак, – но не Хатаке, не Хатаке, – то гений шарингана исправлению не поддавался.
Чем больше времени Итачи проводил на собраниях клана или на заданиях, тем глубже становились его морщины, тем плотнее устраивались фиолетовые тени под его тёмными глазами. Будь Сакура ему посторонней, её бы это мало волновало, но она любила его, любила, и ей было гадко видеть, как он изнашивает себя. Он же не был машиной, он не был Наруто с чакрой Курамы, в несколько минут способной залечить даже самые страшные раны и наполнявшей тело энергией, которую некуда было девать.
У Итачи было много чего другого. Сильнейшее из известных додзюцу, самый длинный в Хи но Куни список особо опасных миссий, дятлы в височной части, частые мигрени, ухудшение зрения, бледность, плохой аппетит. О, и ещё нервные тики и белые паутинки на голове.
Он привык и ему нормально. Нормально, чтоб его! Это не нормально, это не хорошо.
И Сакуру это бесило неимоверно. Печалило тоже. Что она могла сделать, чтобы он послушался, вот что?
— Харуно-сама...
— Что! — рявкнула вбок. Медсестра отпрянула от её стола и закрылась поднятыми руками, испуганно сглотнув.
— Учиха Шисуи и Саске требуется помощь.
— Ха-а?
И Сакура в два рывка была в коридоре, следуя за знакомыми следами чакр. Только. Этого. Ей. Сейчас. Не хватало. Идеально.
— Новая техника, — сходу поприветствовал медика её лучший друг, не открывая глаз. Он был лишь слегка раздражён, крови нигде не было. Шисуи был расслаблен и комфортно сидел на койке. Ладно. Ладно.
— Потрудись обьяснить, — да, ей определённо стало намного спокойнее от того, что ничего смертельного не приключилось.
Руки засветились зелёным, и на Сакуру обратились мангекё Шисуи и томоэ Саске. Невыключабельные, что было проблемой. Пока она успокаивала напряжённые нервы старшего, младший знакомил её с идеей. Соединение гендзюцу разных людей в одно. Интересно и изобретательно, и зашибись как опасно, прекрасная работа, теперь Сакуре нужно было лечить трёх Учиха вместо одного. Откуда? Отку-уда в них столько... глупости?!
— Мы решили, что лучше будет опробовать её сначала на опытных владельцах шарингана, — да, логика была ясна. Нет, это не снимет запрета на использование додзюцу в ближайшее время.
— Как видишь? — спросила она у Шисуи.
— Как здоровый Учиха с дезактивированным шаринганом, — половина работы сделана. Сакура вздохнула с облегчением. Шисуи легко убедил её в том, что он будет хорошим мальчиком и пойдёт отдохнёт. Почему она верила ему? Потому что у него не было привычки лгать врачам.
Она почти завершила лечение глаз Саске, когда его голос ударил, как обухом по голове.
— Скажи, ты поссорилась с моим братом?
Какое счастье, что медик всегда стрижёт свои ногти.
— Я-н... Нет.
Недобрый прищур стал острее, и Сакура могла слышать мысли своего друга громче собственных.
— Учиха, заткнись и будь хорошим пациентом, — эти слова она хотела крикнуть Итачи. И Саске это понял.
Секунды капали в уплотняющееся пространство. Закончив лечение Саске, Сакура попросила его поступить так же, как и Шисуи. Он смотрел, она игнорировала его взгляд и занялась бумагами. Саске подозрительно ушёл. Сакура отбросила ручку в сторону и уронила голову в ладони.
Плохо. Ей было плохо, она чувствовала себя плохо и всё было плохо.
День закончился медленно и непримечательно.
Оказавшись в пустой кухне, стены которой ещё резонировали от её крика, она начала осознавать, что сильно перегнула палку сегодня. Целых четыре палки, если быть честной. Все женщины Харуно наследовали это вредное умение от своих матерей, и, положа руку на сердце, Сакура ненавидела свою быстрообучаемость за это.
Девушка невольно осмотрелась. У неё было прибрано. Она научилась вовремя стирать и убираться, и ещё обувь теперь стояла рядком, мама бы саркастично похлопала в ладоши. В холодильнике всё ещё стояли нетронутые с утра онигири.
Будет это теперь важно?
Тонкая бумага делала белый утренний свет мягким и глухим, как рисовая мука. В постели тесно и жарко от своего же ночного тепла, перед глазами только тёмные доски низкого потолка.
С трудом подняла свою руку и убедилась в том, что сон ушёл и не хочет возвращаться до ночи. Нащупав на полу одежду, встала и потянула лёгкую ткань за собой. Старый шёлк обнял фигуру и расслабленно колыхнулся.
Щедро вдохнула утренний воздух, пропитанный росой и птичьими трелями. Не удержалась и села, свесив ноги в траву и во всю потягиваясь. Перебросила через плечо длинную сонную косу и начала расплетать, забываясь. Ей бы стать рекой, течь по земле, как текут по полу её волосы. Пошуршала ногой по мокрой траве, освободила последнюю прядь и удовлетворённо потрясла головой, разминая шею и плечи.
Напряжение с тела не до конца спало, обострилось, когда из-за дерева вышел мужчина. Такой же, как и десять ночей назад, незнакомый. Такой же, как и тысячу ночей назад, прекрасный.
— Ты пришёл пожелать мне доброго утра? — собственный голос был тоже незнакомым, знающим.
Мужчина заметно расслабился и едва улыбнулся.
Сакура вымученно проснулась и тут же пожалела об этом, потому что голова была тяжела, а лицо из сна мгновенно забылось. Он был привлекательным. По-древнему красивым, с голубой краской вокруг глаз и красными точками над бровями.
Сон ушёл и не собирался возвращаться, в Сакуре засело предательское чувство, словно она давно забыла кого-то важного. А ведь она была... Не официально, но, по факту, хоть это и не одобрялось, но ведь Итачи сказал, что это его не волнует, а значит, и её не должно волновать... Была дурацкая, бесполезная, опустошающая ссора... Сакура только что назвала какой-то плод своего воображения красивым. Важным.
И она себе противна.
И ещё больше противна она себе стала на четвёртый день после таких... таких неверных, обвиняющих снов, отдающих пульсирующей болью, а цикл «одинокая квартира – белый госпиталь» стирал наждачкой ткань жизни и натягивал плотнее маску шиноби. Она НЕ избегала Итачи. Она не могла его нигде поймать, чтобы поговорить. А раз уж мозг так был зациклен на этих дурацких снах, Сакура пошла к мозгоправу высшей категории. Та велела... Та приказала отпуск, много вкусного и незабываемую ночь с возлюбленным, когда тот вернётся в её мягкие объятия.
— Ками, Ино! — главврач Конохи готова была лезть на стену, лишь бы быть подальше от своей лучшей подруги. — Если ты только это способна посоветовать, я зря потратила время.
Она была взрослой женщиной, медиком к тому же, могла и сама найти себе лекарства. И разобраться в личной жизни тоже. Сакура и слова не сказала Ино об Итачи: та сама увидела подтверждение своего предположения. Эта женщина иногда напоминала паука в сети сплетен и слухов. О ссоре Сакура тоже не говорила, надеясь уладить дело, когда найдёт – поймает – неуловимого Учиха.
Да только всё померкло в сравнении со схватившей её за грудки Ино.
— Если не станет лучше, ты уйдёшь в отпуск. — Зная, что Сакура сейчас закатит глаза, Яманака почти прошипела: — Уйдёшь в отпуск, лобастая дура, и разберёшься с вашей любовной проблемой, — неужели у неё действительно были уши повсюду?! — а не попьёшь успокоительное и не поспишь денёк-другой, чтобы позже опять довести свой мозг до кипения. Видишь эти бумаги? Это мой отчёт для Цунаде-сама по поводу твоих мигреней, и я знаю, что ей сказать, чтобы следующие две недели ты провела как цветочек в саду моей мамы.
Сакура видела эти цветы. Беспомощные, недвижимые и опекаемые. Она почти что слышала свои будущие крики о помощи.
Ино ждала от неё послушного кивка – Ино его получила. А говорили ещё, что Харуно Сакура неукротимая фурия.
— Серьёзно, ничего необычного кроме следов Саске и Шисуи нет, — Ино откинулась на спинку стула и размяла шею, светлые волосы укрывали её спину шёлковым плащом.
— Они пытались изобрести новое гендзюцу и на время потеряли контроль над шаринганом.
— Ну тогда ясно. Кай!
Сакура вскинула голову. Ино пожала плечами.
— На всякий случай.
Сакура чувствовала себя глупо. У неё же инь чакра, чёрт подери, она любое гендзюцу за несколько шагов чуяла.
Это так Итачи ощущал себя рядом с ней? Она очень надеялась, что нет.
Когда на шестую ночь Сакура проснулась со стянутым от слёз лицом, она заткнула ту часть рассудка, которая решила: «ничего страшного, попью валерианы», и пошла выписывать отпуск. Она опять видела этот дом, эти деревья, этого мужчину, она опять могла своими руками до него дотянуться, и мир вращался калейдоскопом.
Она только отпустит одного пациента.
— Нээ, Сакура-чан, — начал он серьёзно и ужасно по-Нарутовски.
— М? — она задумчиво отнялась от его карты, которую вела с начала недели. Никаких аномалий не наблюдалось, что было очень хорошо. Это же всё-таки был Шисуи. Сакура могла уже нарисовать узор его мангекьё по памяти.
— Это, конечно, не моё дело, но вам действительно стоит поговорить. Он как раз вернулся с миссии, покушал и готов делать дела.
Первым порывом было ударить его, вторым – ударить себя. Ками, неужели всё было так сильно заметно? Или это Итачи рассказал? Нет, вряд ли.
— Постой, миссия? — она не знала, и это было неудивительно, учитывая... эти... шесть дней. Но всё же!..
— Аа, не было шанса узнать, нэ? — он улыбнулся понимающе.
Куноичи выпрямилась струной и чуть не выронила бумаги. Шисуи. Тот из сновидения – это Шисуи! Точно он: форма глаз та же и воронье гнездо на голове (1).
— Ара, чёудо ии (2), — он вдруг поднял взгляд за спину Сакуры. Она обернулась. За ней громче любого камня молчал Итачи, и его глаза были очень чёрными.
Примечание:
1 — Внешностью Шисуи и вправду очень похож на Индру: у них похожий разрез широко распахнутых глаз с отметинами стресса и та же неуправляемая копна волос. От своего предка Кагами он получил, наверное, некоторые черты характера и кучеряшки, потому что у того уголки глаз были опущены (‘droopy eyes’ это называется по-английски). И да, с меня хватило Шисуи-плейбоя, я не верю в него такого.
2 — 丁度いい [Choudo ii] — Ты (как раз) вовремя, самое время.
Мне нравится, как это звучит именно по-японски. И я ненавижу систему Поливанова.
@темы: 1000, Naruto, ИтаСаку, «Дом с красными цветами»